Любимые этюды
Ностальгия впритык
«Две зажигалки. В одной еще не сточился кремень, в другой осталось немножко газа. Чтобы добыть огонь, соединяю их вместе, как допотопное огниво и чиркаю колесиком. В образовавшийся лепесток дрожащего оранжевого огня можно сунуть
кончик сигареты и закурить. Шлейф синеватого дыма плывет над клавиатурой и плавно утягивается за монитор.
Ты уже не снишься. Прекратились длинные воображаемые разговоры, где я произношу длинные и по большей части пустые речи, а ты только киваешь головой по ту сторону диалога. Теперь мои слова свободны и я выпускаю их, как птиц весной, в форточку вслед за дымом. Кремация сигареты длится ровно
четыре минуты и это мой заслуженный отдых. А потом пальцы вновь принимают на себя вес равнодушно серых пластиковых клавиш, преодолевают их сопротивление шаг за шагом, и строчка, понукаемая курсором, упрямо ползет дальше по заснеженной целине страницы, цепляясь за паузы и огибая абзацы.....»
Когда же это было написано, а с тех пор так ничего и не изменилось. Кроме, пожалуй, собственно зажигалок: те, что были – давно сгинули, не оставив по себе даже просверка дымной-без-огня памяти, те, что появлялись после, - безропотно повторяли судьбу своих предшественниц.
Все как-то пляшется по кругу, но не меняется по существу. В этой безжалостной стальной спирали нас венчала осень, швыряла и топила, как полуслепых котят, весна, вдребезги разбивало лето, на мелкие осколки, в пыль, в мириады сверкающих искр, а зима – только зима и не измывалась над загнанными, измученными и изгвазданными, - закукливала в коконы белоснежной марли, бережно возводила новокаиновые блокады, и кислород, кислород, возникающий тут же, на подоконнике – мягко проникал в поникшие легкие, корчившиеся от никотинового кумара. Время – змея, закусившая собственный хвост, завязшая в нем ядовитыми своими зубами и теперь вынужденная вечно вращаться вокруг оси бесконечным кольцом в погоне за собой, пока Хронос не сжалится и не выдернет ее из этой магической изматывающей круговерти, что по капельке выцеживает силы, эмоции и энергию, а взамен впрыскивает яд, яд – голубые магические кристаллы, тонны, реки и горы цианистого калия: по венам, в чай, в сахар, в текст, в голос, во взгляд, - залить, заполнить, пропитать насквозь, заставить забыть о том, что когда-то было иначе и вообще все должно быть не так.....
Еще – часы, которые тикают так, словно торгуют временем с молотка. А время продается, уходит, меняет цвет и форму, плавится, стекает сквозь пальцы на расплавленный асфальт и мгновенно испаряется. Время, которое тоже фикция , как и все в этом мире – без тебя.
кончик сигареты и закурить. Шлейф синеватого дыма плывет над клавиатурой и плавно утягивается за монитор.
Ты уже не снишься. Прекратились длинные воображаемые разговоры, где я произношу длинные и по большей части пустые речи, а ты только киваешь головой по ту сторону диалога. Теперь мои слова свободны и я выпускаю их, как птиц весной, в форточку вслед за дымом. Кремация сигареты длится ровно
четыре минуты и это мой заслуженный отдых. А потом пальцы вновь принимают на себя вес равнодушно серых пластиковых клавиш, преодолевают их сопротивление шаг за шагом, и строчка, понукаемая курсором, упрямо ползет дальше по заснеженной целине страницы, цепляясь за паузы и огибая абзацы.....»
Когда же это было написано, а с тех пор так ничего и не изменилось. Кроме, пожалуй, собственно зажигалок: те, что были – давно сгинули, не оставив по себе даже просверка дымной-без-огня памяти, те, что появлялись после, - безропотно повторяли судьбу своих предшественниц.
Все как-то пляшется по кругу, но не меняется по существу. В этой безжалостной стальной спирали нас венчала осень, швыряла и топила, как полуслепых котят, весна, вдребезги разбивало лето, на мелкие осколки, в пыль, в мириады сверкающих искр, а зима – только зима и не измывалась над загнанными, измученными и изгвазданными, - закукливала в коконы белоснежной марли, бережно возводила новокаиновые блокады, и кислород, кислород, возникающий тут же, на подоконнике – мягко проникал в поникшие легкие, корчившиеся от никотинового кумара. Время – змея, закусившая собственный хвост, завязшая в нем ядовитыми своими зубами и теперь вынужденная вечно вращаться вокруг оси бесконечным кольцом в погоне за собой, пока Хронос не сжалится и не выдернет ее из этой магической изматывающей круговерти, что по капельке выцеживает силы, эмоции и энергию, а взамен впрыскивает яд, яд – голубые магические кристаллы, тонны, реки и горы цианистого калия: по венам, в чай, в сахар, в текст, в голос, во взгляд, - залить, заполнить, пропитать насквозь, заставить забыть о том, что когда-то было иначе и вообще все должно быть не так.....
Еще – часы, которые тикают так, словно торгуют временем с молотка. А время продается, уходит, меняет цвет и форму, плавится, стекает сквозь пальцы на расплавленный асфальт и мгновенно испаряется. Время, которое тоже фикция , как и все в этом мире – без тебя.
Елена Лазарчук