Любимые Стихи
Never break, never break,
Never break this heart of stone
Jagger/Richard
Never break this heart of stone
Jagger/Richard
Железный дровосек - Элли
О, Элли, красотка Элли, садись-ка ты в свой балок,
я выдам соляра бочку, прицепим Урал иль Краз.
мы были так близко к цели, но что-то я сдал и взмок,
Пора бы поставить точку… Короче, рули в Канзас.
Здесь «кубики», хлыст, трелёвка, в бытовке – табачный смрад,
И колики битых почек страшнее, чем сто Гингем.
И знаешь… мне чуть неловко, но ты забери назад
тот красный тугой мешочек, набитый чёрт знает чем.
Да, Гудвин слажал малёхо, типичный такой bad luck,
Он сделал, что мог и ладно, не повезло, фигня.
А мне здесь, поверь, неплохо, иначе, прости, никак:
уж слишком, пойми, накладно в Канзас волочить меня.
Минуты окаменело ложатся под мой топор,
он весело и картинно веков разрезает шаль.
Нет, нечего тебе делать, там, где свой решают спор
холодная древесина и тёплая злая сталь.
По жёлтой кирпичной трассе потянется вдаль балок,
и я предрекать не стану, где кончится твой поход.
Ведь ты не найдёшь в Канзасе тех, кто бы тебе помог,
так двигайся к океану, кривая не подведёт.
А если тоска загложет, жми газ и забудь про стоп,
из боцманского каната - на сердце - тугой бандаж.
Железа там хватит тоже - какой-нибудь робокоп,
Какой-нибудь терминатор, какой-нибудь, в общем, наш.
В предутренней сладкой коме на звёзды раскинешь сеть,
шаг влево – побег, шаг вправо - сереют оттенки дня.
Как быстро летит твой домик, и мне за ним не успеть,
но сыпется ржа с суставов, я вижу, что ждёт меня.
Средь гопников слыть эстетом за тему, что ложки нет,
на рынке или вокзале трясти у лохов лавэ,
подружку найти с приветом, под водочку – винегрет,
спросонок мечтать, чтоб взяли в ток-шоу на НТВ.
Мне эта судьба не катит, нет, это мне не фартит,
а мне б завести собаку и молча смотреть в окно,
учить пифагоров катет, в горах собирать пирит,
и выйти в открытый вакуум - в ближайшее казино.
Там тиснут в «Неву» иль в «Ниву», иль в красочный покетбук -
в азартном лихом угаре дурачиться не хитро.
Крупье развернёт лениво орбиты примятый круг,
и синий безумный шарик помчит к своему зеро.
И вновь «Апассионата» разносится над Кремлём,
покорно вождю внимает какой-нибудь Герберт Уэллс.
На «эмке» пришлют легата, и мы на двоих споём
под зуд комариной стаи чукотский спиричуэлс.
Из наших смертельных танцев мы выйдем уже в тираж,
и будем мелькать хоть в сказке, хоть в грохоте новостей.
Учебники вынь из ранца, сунь фляжку и патронташ,
и будешь ты в этой пляске почётнейшим из гостей.
Не помнить чтоб про потери лабает пусть саксофон
Пусть в медном сухом колодце рождается звонкий свинг.
Путь долог до Типперери, зато в двух шагах Хайфон,
а завтра в кадык вопьётся какой-нибудь «Джангл Кинг».
Прости, что-то всё мелькает, наверное, голова…
Болит… цитрамон не лечит, и кончился экседрин.
Теплеет моя рука и ты, кстати, опять права:
для нашей случайной встречи не нужно искать причин.
Ну, всё, на дорожку сели, не плачь, всё ж не на войну.
Давай, не психуй напрасно, чугун – не латунь, не медь.
В Канзас, и не мешкай, Элли, а я тебе черкану,
как весело и прекрасно веками в тайге ржаветь.
я выдам соляра бочку, прицепим Урал иль Краз.
мы были так близко к цели, но что-то я сдал и взмок,
Пора бы поставить точку… Короче, рули в Канзас.
Здесь «кубики», хлыст, трелёвка, в бытовке – табачный смрад,
И колики битых почек страшнее, чем сто Гингем.
И знаешь… мне чуть неловко, но ты забери назад
тот красный тугой мешочек, набитый чёрт знает чем.
Да, Гудвин слажал малёхо, типичный такой bad luck,
Он сделал, что мог и ладно, не повезло, фигня.
А мне здесь, поверь, неплохо, иначе, прости, никак:
уж слишком, пойми, накладно в Канзас волочить меня.
Минуты окаменело ложатся под мой топор,
он весело и картинно веков разрезает шаль.
Нет, нечего тебе делать, там, где свой решают спор
холодная древесина и тёплая злая сталь.
По жёлтой кирпичной трассе потянется вдаль балок,
и я предрекать не стану, где кончится твой поход.
Ведь ты не найдёшь в Канзасе тех, кто бы тебе помог,
так двигайся к океану, кривая не подведёт.
А если тоска загложет, жми газ и забудь про стоп,
из боцманского каната - на сердце - тугой бандаж.
Железа там хватит тоже - какой-нибудь робокоп,
Какой-нибудь терминатор, какой-нибудь, в общем, наш.
В предутренней сладкой коме на звёзды раскинешь сеть,
шаг влево – побег, шаг вправо - сереют оттенки дня.
Как быстро летит твой домик, и мне за ним не успеть,
но сыпется ржа с суставов, я вижу, что ждёт меня.
Средь гопников слыть эстетом за тему, что ложки нет,
на рынке или вокзале трясти у лохов лавэ,
подружку найти с приветом, под водочку – винегрет,
спросонок мечтать, чтоб взяли в ток-шоу на НТВ.
Мне эта судьба не катит, нет, это мне не фартит,
а мне б завести собаку и молча смотреть в окно,
учить пифагоров катет, в горах собирать пирит,
и выйти в открытый вакуум - в ближайшее казино.
Там тиснут в «Неву» иль в «Ниву», иль в красочный покетбук -
в азартном лихом угаре дурачиться не хитро.
Крупье развернёт лениво орбиты примятый круг,
и синий безумный шарик помчит к своему зеро.
И вновь «Апассионата» разносится над Кремлём,
покорно вождю внимает какой-нибудь Герберт Уэллс.
На «эмке» пришлют легата, и мы на двоих споём
под зуд комариной стаи чукотский спиричуэлс.
Из наших смертельных танцев мы выйдем уже в тираж,
и будем мелькать хоть в сказке, хоть в грохоте новостей.
Учебники вынь из ранца, сунь фляжку и патронташ,
и будешь ты в этой пляске почётнейшим из гостей.
Не помнить чтоб про потери лабает пусть саксофон
Пусть в медном сухом колодце рождается звонкий свинг.
Путь долог до Типперери, зато в двух шагах Хайфон,
а завтра в кадык вопьётся какой-нибудь «Джангл Кинг».
Прости, что-то всё мелькает, наверное, голова…
Болит… цитрамон не лечит, и кончился экседрин.
Теплеет моя рука и ты, кстати, опять права:
для нашей случайной встречи не нужно искать причин.
Ну, всё, на дорожку сели, не плачь, всё ж не на войну.
Давай, не психуй напрасно, чугун – не латунь, не медь.
В Канзас, и не мешкай, Элли, а я тебе черкану,
как весело и прекрасно веками в тайге ржаветь.