Любимые этюды

надо

Над горизонтом полоска света. Солнце встает, поедая ночные звезды. Это как в сказке – за спиной лишь мрак и прошлое, впереди – рождение дня. Серебристый самолет соединяет это «до» и «после», неся реальность на крыльях.
В салоне слышен гул моторов. С права, в кресле около окна, сидит толстый мужчина. Он ест чипсы и запивает их молочным коктейлем. Мужчина тучен, неопрятен и тороплив. Одна лишь мысль беспокоит его: «Через 2 часа буду дома. Жена, диета, ссоры, дети. Лети все к черту, хочу наесться и спать. Хочу смотреть телевизор и никаких командировок»
Впереди, чуть наклонившись вперед, сидит пожилая дама. Смотря на людей в возрасте, молодежь обычно думает: « столько не живут». Глядя на эту женщину можно только пробормотать «не уж то живут столько?». Кажется, что старуха покрыта белой паутиной времени. Руки, исписанные тонким почерком вен, сжимают маленькую коробочку настройки слухового аппарата. Скоро она будет среди детей и внуков. Скоро дни потянутся за днями, и основной радостью станет общение с детьми. Она любит детей.
Напротив девушка: молодая, красивая, улыбчивая. Девушка читает журнал и разглядывает фотографии фотомоделей. Ей очень хочется стать одной из, но скобы на зубах и немодная одежда развивают комплексы. Она никогда не решится поверить, что похожа на вот эту красотку, рекламирующую купальник, или вот эту симпатичную девушку, в сером свитере. Но, она имеет право мечтать, не так ли?
В первых креслах салона два брата-близнеца: голубоглазые, русые, высокие. Кажется, что нет ничего более похожего в природе, чем эти двое. Но если заглянуть в мысли, то можно удивиться, насколько внешнее сходство соединено внутренним различием. Впрочем, нам до братьев нет никакого дела.
Из всех присутствующих в салоне только маленькая девочка, лет 10-11, и мальчик лет 8, не похожи на роботов. Только эти двое, сидящие рядом друг с другом и держащиеся за руку, есть настоящие пассажиры этого самолета.

- Ты меня пугаешь, да? Послушай, мне 27 лет. У меня жена и дочка. Я лечу на конгресс, и завтра буду делать доклад.

- Ага. И еще у тебя короткие штанишки, голубая футболка и испачканный шоколадом рот, – девочка поднесла зеркальце и мальчик увидел себя: испуганное лицо, карие глаза, оттопыренные уши и волосы, словно у барашка.

- Я схожу с ума. И так, все по порядку: мне 27 лет, белый, молодой, в меру здоровый, семейный и главное, состоятельный. Через 2 часа я должен быть в городе N и читать доклад. Я помню, как прошел контроль, как сел в самолет. Я … но как ты тут оказалась?

- Понимаешь, все очень просто. Это мой самолет. Это мой рейс. И если тебе проще, то зови меня Судьба. Каждый видит меня по своему, так что я могу быть и девочкой, раз уж ты так меня вообразил. Да, спасибо за рыжие волосы. Всегда любила этот цвет. Напоминает осень, солнечный зайчик и «сто лет одиночества».

- Ты Судьба? Ты, маленькая девочка с рыжими волосами, сидящая рядом и не достающая даже до пола самолета?

- Да, я Судьба. И каждый из них, летящих в этом самолете, встретит меня в положенный ему час.

Мальчик прошел между рядов, заглянул в лица пассажиров, открыл рубку – пусто. Похоже, что его собеседница была права и этот рейс лишь для него одного. Однако, если это сон, то по определению конечен, а значит, надо просто отдаться фантазии и посмотреть чем все закончится.

- А почему все остальные не видят нас?
- Их час судьбы еще не пришел. Да и не летим мы вовсе. Даже не знаю как тебе объяснить…Понимаешь, каждый из людей встречает меня рано или поздно, раз или много раз в жизни. Каждый из живущих, находит свое место для встречи со мной. Ты в самолете. Этот толстый мужчина, который так боится свою жену и так любит покушать, встретится со мной на ферме через два года. Девушка, завидующая всем этим моделям, даже и не подозревает, что, выйдя из самолета, встретить фотографа журнала «Вог» и все о чем она только мечтала, сбудется. Вот только надо ли ей это? Вот в чем вопрос.
- А эта пожилая дама?
- Она верит, что проведет остаток дней с детьми, внуками и правнуками. Она еще не знает, что через неделю будет определена в дом для престарелых. Детям некогда будет ее навещать, а внуки даже и не вспомнят, кто она есть. Слово «бабушка» для них подобно анахронизму.
- Все так плохо для нее закончится?
- Ну не совсем плохо. По расписанию мы скоро с ней встретимся, как в прочем и с одним ее внуком. Мне, конечно, придется потрудиться, но они станут друзьями. Десять лет дружбы, которая будет поражать всю семью. Десять лет счастья. Десять лет – это достаточно много.
- А что со мной? Почему именно я?
- Потому что тебе пора принимать решение.
- Мне решение? У меня все хорошо. Ты посмотри на меня.
Девочка заулыбалась.
- Да нет, не на меня такого, а на меня, кем я был до этого самолета. Я летел в N-ск. У меня
шикарные запонки, престижный кейс, белозубая улыбка, красавица жена и маленький ребенок. У
меня…
- Да, да у тебя… у тебя есть еще любовница, есть шеф, который тебя раздражает, есть пара друзей, рассказывающих тебе о своих изменах за очередной кружкой пива.

Мальчик покраснел.

- Тебе не к лицу краснеть. Ты еще маленький. Иди сюда. Давай поговорим?

Он посмотрел по сторонам. Прошел по узкому проходу между кресел, залез с ногами в кресло у окна и произнес:

- Ну что же, давай поговорим.

Несколько лет тому назад я заканчивал школу. Искусство, культура, философия – книги окружающие меня. Казалось, что все так легко и свободно. Пока не появилось ОНО - право выбора. За неделю до моего поступления в университет отец позвал меня на семейный совет. Советовали мне, а я должен был подчиняться. «Сын у тебя есть долг», - произнес он гордо – «я долго строил то, что многие считают состоянием. Я потратил кучу денег на элитную школу. Яхты, горные лыжи, теннис. У тебя было то, чего не было у других мальчиков. Сейчас пришло время, когда в твоей жизни начинает преобладать не слово «можно», а слово «надо». Каждый из нас может жить как он хочет, но есть слово "надо" и этим словом нельзя бросаться. Все мы, так или иначе, платим по счету. Просто тебе будет платить легче. Куда ты думаешь поступать учиться?». Я ждал этого разговора. Куда – было дело решенным. Университет, кафедра журналистики или философии – вот что снилось мне по ночам, и вот о чем я боялся сказать родителям. Отец выслушал молча. Потом часа 2 говорил о долге перед семьей, о том, что куплены компании, и надо ими управлять, о том, что в нашей семье каждый должен выполнить свой долг. На все мои ответы и отговорки я слышал только одно слово «надо». Я вернулся к себе в комнату. Лег на диван и заплакал.
С детства мне надо было ходить в престижную школу для мальчиков. Боже, как я ее ненавидел! Летом надо было посещать элитные военные лагеря. Полнейший бред! Но это было "надо".
Прошло время. Я привык делать то, что "надо", и перестал верить в то, что можно делать что-то для души, что-то чего по настоящему хочется. Когда я встречал человека, который делал то, что хотел, я ему не верил. Потому что такого быть не могло в природе. В природе окружавшей меня. Всегда было слово "надо". И это "надо" было закон.
Около полуночи я перестал плакать. Тупо уставился в стену и стал повторять как молитву "Я не хочу быть дантистом. Я не хочу…Меня нет в этом мире. Мой мир другой. Я в маленьком доме на берегу реки. В ногах лабрадор, на дубовом столе пишущая машинка и горячий кофе. У старой машинки заедают три буквы, но мне нравиться писать романы и слушать музыку рождения слов."
Стук в дверь.
- Сын, тебе надо спуститься в низ.
- Да, конечно, мне надо

Через несколько лет я получил диплом об окончании университета. Я стал дантистом. Я стал тем, кем надо было стать. На одном из званых вечеров отец позвал меня к себе:

- Сын, я хочу тебя кое с кем познакомить.

Подошла молодая девушка. Высокая, стройная, красивая…чужая.

- Познакомься, это Лиза. Она недавно окончила Гарвард и теперь хочет просто отдохнуть от учебы.

Отец взял меня за локоть и шепотом произнес:
- Неплохо бы было вам вместе поехать за город.
Пригласи девушку, пусть развеется.
- С какой стати?
- Понимаешь, к ее семьи большая корпорация, связи и контакты. А если мы объединимся, то станим самыми крупными производителями на всем побережье.
- Но, я ее не знаю. И потом, у меня своя голова на плечах и свои планы.
- Сын посмотри, она красива, молода, умна и здорова. У вас будут дети, которым вы оставите все. Ее и твое состояние…
- Папа, я не люблю ее!
- А кто говорит о любви? Имей себе любовниц. Встречайся. Главное, чтобы жена об этом не узнала. Это совсем другое дело. Сейчас же я говорю о том, что надо. Просто это надо.
- Папа и тебе тоже надо было надо?
- Конечно.
- И дедушке?
- Уж кому-кому, а твоему дедушке много чего было надо сделать…именно поэтому ты сейчас ты, а не кто-то за стойкой ресторана.

Я закрыл глаза и представил, что сижу в меленьком доме, на берегу реки. Слушаю дождь за окном и пишу роман. Мои пальца слегка касаются клавиш печатной машинки, и камин прогревает комнату. Плед…лабрадор…музыка…

Откуда-то из далека донеслось "надо".

- Да, конечно папа, мне надо.

Я повернулся и подошел к ней:

- Привет, Лиз. Не хочешь что-нибудь выпить?

Лиз улыбнулась:

- Конечно. Я думаю это то, что надо.

Через пару месяцев мы сыграли свадьбу. Что надо молодой семье имеющей все? Положение в обществе, деньги, слава? Нет. Молодой семье надо ребенка. И через девять месяцев свершилось это надо - родилась дочь.

Наверное, это единственное "надо", которое доставило мне удовольствие. Она была похожа ни на кого. Она была свободна, и я любил эту свободу.

Когда жена говорила, что приличным девочкам надо какие-то там супер штанишки, я говорил "не надо", и дочка подставляла попку солнцу. Когда тетки говорили "ах, надо уложить волосики для первого снимка!", я говорил "не надо" и теперь смотрю на фото в своем портмоне: кучерявое чудо с улыбкой до ушей. Когда она падала и все бежали поднять ее, я говорил "не надо" - она вставала сама, и, кряхтя, улыбалась своей победе. Я покрыл двор новым мягким газоном. Ей еще предстоит не раз упасть, так пусть это будет приятно. Я сам любил падать в скошенную траву.

Знаешь, жена перестала меня понимать. На все привычные "надо" для моего ребенка, я отвечал "не надо", моему ребенку этого не надо. У моего ребенка будет то надо, которое будет необходимо для ее безопасности и для нее самой. Сначала это надо будет маленьким, потом больше и больше. А мне же надо будет только научить ее пользоваться этим правом, правом выбора.

Пару дней назад мне позвонили. Надо срочно лететь на конференцию. Жена присутствовала на каком-то сборище девиц, которым надо было решать мировые проблемы. Полнейший бред, но надо для положения в обществе. Дочка приболела, и, хотя температуры нет, я все равно переживаю. Мне все говорят, что ничего страшного, все дети болеют и надо лететь. Там связи, контакты, деньги и это надо.

Девочка посмотрела на него:

- И что ты сейчас хочешь сказать?
- Ты знаешь…
- Не отвиливай. Что ты хочешь еще рассказать?
- Мне очень надо…
- Стоп. Закрой глаза. Стань мальчиком, каким ты есть сейчас. Тем мальчиком, который не ходил в Университет, не посещал летние лагеря и не прятался в чулане от преподавателей приходящих на дом. Мальчиком, который сидел в кресле качалке и еще не слышал слова надо. Представь, что тебя зовут в гостиную читать стихи. Тебе тогда очень этого не хотелось, но звучало впервые это странное слово "надо". Вспомни, что на самом деле было надо. Не родителям, не гостям, а именно тебе. Что?

Он закрыл глаза, и в какой-то момент стал очень-очень маленьким. Он улыбнулся и прошептал:

- Конфета. Шоколад. Я хочу съесть этот огромный кусок шоколада и, облизывая пальцы наблюдать, как уменьшается плитка. Чувствовать, как становлюсь сам - одной большой сладостью. Обожаю шоколад!

Девочка внимательно посмотрела на мальчика и очень серьезно сказала:

- А теперь представь, что ты взрослый человек, что есть множество "надо"…это "надо" твоих родителей, твоей жены и друзей. Среди всего этого множество "надо" есть и твое. Так что тебе НАДО?

*******************************************************

Молодой человек открыл глаза, вскинул по птичьи руки и закричал:

- Стойте, верните трап! Я понял, что мне надо!

Стюардесса посмотрела на странного пассажира, бросившего свой дорогой кейс и снимающего на ходу галстук. Остановить его не было никакой возможности. Легче пригнать обратно трап, чем унять тот ураган, которым он стал.

Рейс задержали…

… Прошло два года. Весь мир зачитывается романами нового автора. Никто не знает ни кто он, ни откуда. Правда издателей потешает, что в век сверх технологий этот странный субъект присылает рукописи с плохо пропечатанными тремя буквами. Но кого это волнует, если рукописи идут на "ура!" и читатель выстаивает очереди с утра, что бы купить книгу? Во всем мире, наверное, только старик, привозящий по пятницам еду в домик у реки, для молодого мужчины и маленькой девочки, волнуется, если запаздывает или не успевает купить что-то эдакое для кучерявой малышки. Он сам не знает почему, но чувствует, что ему надо, приезжать каждую пятницу. Ему НАДО.