Любимые этюды

Расскажи мне сказку. Или песню спой. Или прочти две страницы из любимой книги. Вот только не надо врать. Врать не надо, ладно? Самое ужасное, когда человек врет даже не словами, а выражением лица, руками, слегка уставшим взглядом. Врет добросовестно, стараясь не только для себя, но и для меня. Но врет. Когда врет любимая женщина - страшнее вдвойне. Врет не о других мужчинах, которых, наверное, нет, не о том, где она провела всю прошлую неделю, этого мне, в общем, знать не хочется. Неинтересно. Она врет о нас с ней, о том, что могло бы случиться. Она врет, что это все могло бы случиться. Видишь там, позади, марево, так вот за ним был оазис, конечно же, оазис, а никакой не мираж. Она подпирает щеку рукой с сигаретой и смотрит мне в плечо. Это ничего, что там тоже были километры песка и ни единого клочка тени, это ничего. Я пытаюсь перехватить ее взгляд и пересадить его себе на лицо, пощупать, погладить. Оазис ведь создаем мы сами, с тобой вдвоем. Даже если это всего лишь мираж. Она подзывает официанта, я смотрю на ее профиль. Профиль тоже врет, как и все остальное Мне кажется, что каждая часть ее тела, каждый миллиметр ее лица живет своей собственной жизнью. И все они врут, врут оглушительно громко, так, что хочется закрыть уши. Ты не смог придумать нам воду. Ты не смог придумать нам хижину с пальмовой крышей. Ты не смог придумать нам счастье. Ее рука зависает над пепельницей, так, чтобы я при желании мог дотронуться, украдкой, пока она заказывает себе чай. Никто не застрахован от ошибок, я в том числе. Женщина вполне может оказаться ошибкой. Даже роковой. Чаще всего так и бывает. Самой женщине быть роковой совсем не обязательно. Ничем не примечательная барышня двадцати шести лет от роду с успешной жизнью, которой для полной успешности не хватает только меня. Это не прагматизм, наверное, это у нее такая любовь. Она снова поворачивается ко мне и смотрит мне в глаза последним доводом. Но посмотри, пустыня еще большая, мы все равно пойдем по ней, по одиночке или вместе. Мы еще можем найти пригодный для жизни мираж. Тебе только нужно постараться. Всего лишь постараться. Но я все равно умею отличать оазисы от миражей, и никто не убедит в меня в том, что между ними нет разницы. Ни одна женщина, какой бы роковой она ни была. Ни одно вранье, каким бы убедительным оно ни казалось. Я не умею врать. Я стряхиваю с себя ее взгляд и прошу счет.