Любимые Стихи
Кроме шуток
***
Как строчки поизящней заплести,
я размышляю – письменно и устно.
Ломаются барьеры с резким хрустом.
Синица спит, устроившись в горсти.
И небо прочь уносит журавлей,
пернатых длинноногих и строптивых.
Гуляй по кромке моего курсива.
И ни о чем не плачь и не жалей.
Над темными кварталами скольжу,
как огонек последней сигареты,
не верю в кособокие приметы,
без комментариев понятные ежу.
Давай с тобой оставим на потом
работу, суету и бизнес-планы.
Побудь героем моего романа –
авось не догадается никто.
В копилку падает завторничная ночь –
отрезанный ломоть, кусочек торта.
Меня родивший семьдесят четвертый
еще на сутки отступает прочь.
***
Неувядающий образ – ночь рассекающий поезд.
Чьи-то шаги в совершенно пустом коридоре.
Не хотела пугать, но, похоже, что это – воры.
Спрячься под одеяло, покуда еще не поздно.
Им не нужно денег – они питаются страхом,
сбоем дыхания, сокращеньем сердечной мышцы.
Растворяются в нас, как в чае горячем – сахар.
Они уже близко – можно дотронуться. Тише…
Для кого-то просто – тупая страшная сказка,
но ты знаешь – я не любитель таких историй
Они не спросят диплом, не покажут паспорт.
В перестуке колес движутся воры, воры…
***
Не поддается характеристике – еще не зима, но уже не осень.
Ботинки, нервы и легкие познают все прелести межсезонья.
Время впадать в депрессию – по разнарядке, согласно ГОСТу.
Создатель вяло проковыряет очередную дыру в озоне.
Время менять паспорта. Плюс-минус еще один штампик.
Брак, развод, регистрация, прочая майна-вира…
Наша суперлаборатория предлагает новые штаммы.
Профилактика скорби, которая – злой и опасный вирус.
Воистину – дважды благословенны веселые духом.
Здравствуй, Родина! Мы – твои маргиналы,
дети матери всех предметов, щедрой на оплеухи…
Что ж ты смотришь на нас, как девушка с трех вокзалов?!
Номера 7 и 8 – чувство локтя и чувство долга.
Моя дочь нырнула в «Аквариум» – все, приплыли.
Это значит – или мы не умрем совсем, или
умрем понарошку. Не уходя далеко. Ненадолго.
***
Все, что наше – при нас останется,
не сотрется и не изменится.
Будь ты самым горчайшим пьяницей –
не пропить тебе в небо лестницу,
назови ее хоть – эскалатором
или самой обычной стремянкою.
Пролетая по-над экватором,
громыхая консервной банкою,
что к крылам навечно привязана,
ты не бойся выглядеть искренним,
ты не бойся чувствовать начисто.
Мы – беспошлинны и безвизовы,
а нам вслед кричат: «Неудачники!».
И стреляют нам в спину истово
изо всех винтовок с обрезами,
помечают зарубкой-рискою,
раздраженно скрипят протезами
душ, променянных на уютное,
на десяток кремовых розочек…
Равновесие абсолютное
разве выдержит нас, уродливых,
не умеющих жить по ниточке,
не умеющих падать вовремя,
не ходящих через калиточку
да не спящих ночами темными?..
А доска-то, доска – кончается,
но свобода – клювом по темени.
Наливай на дорожку чаю нам.
Ну, пора, родной... Полетели мы!
***
Кроме шуток – это странная доля, Мить, -
уснуть в одной стране, проснуться – в другой.
И как, скажите на милость, это все объяснить
тем, кто появится после, вслед за тобой и мной?
Разница поколений – вопиющая, на излом.
Подростки при слове «мораль» вертят пальцами у виска.
Это даже не привычная битва добра со злом -
урбанистический 21-й, исполняющий свой канкан.
Имеющий совесть – ходит по острию ножа.
Сотня вопросов. И хоть бы один ответ…
Чтобы стать эмигрантом, не обязательно уезжать.
Из Союза в Россию – тоже не ближний свет.
До совершенства мне – как рукой до звезд.
Не претендую. Быть может, я неправа,
но – выключи телевизор. Там опять про «Норд-ост».
Лучше пересмотреть «Два капитана-2».
И безнадежно-постыдно-нескончаемая Чечня.
И любые храмы здесь – строятся на крови.
Забыв на минуту об этом – ты обними меня.
Я не боюсь этой рифмы. О чем стихи? О любви.
***
У цветка волшебного – ровно семь лепестков.
Я раздумчиво их обрываю по одному.
Красный – пускай подарит бездомным кров
и от нас отведет пустую суму да тюрьму.
Оранжевый – пусть пожалеет эту страну,
сделает ее зрячей, даст равновесье и мир.
Мы здесь остались – значит, нас не согнуть.
Чума чумой, но должен же быть и пир!
Желтый – пускай защищает наших детей
от болезней, переходного возраста и тоски.
Пусть верят в чудесные сказки, в подарки фей.
Да не будут дороги их извилисты и узки.
Зеленый – родителям. Здоровья большой глоток.
И сколько отмеряно – спокойных счастливых дней.
А еще – хоть мы привыкли молчать о том -
пусть уходят легко. И хорошо б – во сне.
Голубой – само собой, за чистоту небес,
за воздух, пропитанный ароматом лип,
за то, что не упакуешь в мэйл или SMS…
Будь ласков – прости сентиментальный всхлип!
Синий – его я просто тебе дарю.
Используй, как хочешь. Уверена, ты найдешь
способ его отогреть – вопреки ноябрю,
невзирая на расстояние, боль и ложь.
Фиолетовый лепесток отрываю за нас двоих –
пусть летит на юг, нарушающий все табу,
пусть его кружит шальной разноцветный вихрь…
А ты… не сказать бы лишнего… просто – будь.
5-6.11.02 г.
Как строчки поизящней заплести,
я размышляю – письменно и устно.
Ломаются барьеры с резким хрустом.
Синица спит, устроившись в горсти.
И небо прочь уносит журавлей,
пернатых длинноногих и строптивых.
Гуляй по кромке моего курсива.
И ни о чем не плачь и не жалей.
Над темными кварталами скольжу,
как огонек последней сигареты,
не верю в кособокие приметы,
без комментариев понятные ежу.
Давай с тобой оставим на потом
работу, суету и бизнес-планы.
Побудь героем моего романа –
авось не догадается никто.
В копилку падает завторничная ночь –
отрезанный ломоть, кусочек торта.
Меня родивший семьдесят четвертый
еще на сутки отступает прочь.
***
Неувядающий образ – ночь рассекающий поезд.
Чьи-то шаги в совершенно пустом коридоре.
Не хотела пугать, но, похоже, что это – воры.
Спрячься под одеяло, покуда еще не поздно.
Им не нужно денег – они питаются страхом,
сбоем дыхания, сокращеньем сердечной мышцы.
Растворяются в нас, как в чае горячем – сахар.
Они уже близко – можно дотронуться. Тише…
Для кого-то просто – тупая страшная сказка,
но ты знаешь – я не любитель таких историй
Они не спросят диплом, не покажут паспорт.
В перестуке колес движутся воры, воры…
***
Не поддается характеристике – еще не зима, но уже не осень.
Ботинки, нервы и легкие познают все прелести межсезонья.
Время впадать в депрессию – по разнарядке, согласно ГОСТу.
Создатель вяло проковыряет очередную дыру в озоне.
Время менять паспорта. Плюс-минус еще один штампик.
Брак, развод, регистрация, прочая майна-вира…
Наша суперлаборатория предлагает новые штаммы.
Профилактика скорби, которая – злой и опасный вирус.
Воистину – дважды благословенны веселые духом.
Здравствуй, Родина! Мы – твои маргиналы,
дети матери всех предметов, щедрой на оплеухи…
Что ж ты смотришь на нас, как девушка с трех вокзалов?!
Номера 7 и 8 – чувство локтя и чувство долга.
Моя дочь нырнула в «Аквариум» – все, приплыли.
Это значит – или мы не умрем совсем, или
умрем понарошку. Не уходя далеко. Ненадолго.
***
Все, что наше – при нас останется,
не сотрется и не изменится.
Будь ты самым горчайшим пьяницей –
не пропить тебе в небо лестницу,
назови ее хоть – эскалатором
или самой обычной стремянкою.
Пролетая по-над экватором,
громыхая консервной банкою,
что к крылам навечно привязана,
ты не бойся выглядеть искренним,
ты не бойся чувствовать начисто.
Мы – беспошлинны и безвизовы,
а нам вслед кричат: «Неудачники!».
И стреляют нам в спину истово
изо всех винтовок с обрезами,
помечают зарубкой-рискою,
раздраженно скрипят протезами
душ, променянных на уютное,
на десяток кремовых розочек…
Равновесие абсолютное
разве выдержит нас, уродливых,
не умеющих жить по ниточке,
не умеющих падать вовремя,
не ходящих через калиточку
да не спящих ночами темными?..
А доска-то, доска – кончается,
но свобода – клювом по темени.
Наливай на дорожку чаю нам.
Ну, пора, родной... Полетели мы!
***
Кроме шуток – это странная доля, Мить, -
уснуть в одной стране, проснуться – в другой.
И как, скажите на милость, это все объяснить
тем, кто появится после, вслед за тобой и мной?
Разница поколений – вопиющая, на излом.
Подростки при слове «мораль» вертят пальцами у виска.
Это даже не привычная битва добра со злом -
урбанистический 21-й, исполняющий свой канкан.
Имеющий совесть – ходит по острию ножа.
Сотня вопросов. И хоть бы один ответ…
Чтобы стать эмигрантом, не обязательно уезжать.
Из Союза в Россию – тоже не ближний свет.
До совершенства мне – как рукой до звезд.
Не претендую. Быть может, я неправа,
но – выключи телевизор. Там опять про «Норд-ост».
Лучше пересмотреть «Два капитана-2».
И безнадежно-постыдно-нескончаемая Чечня.
И любые храмы здесь – строятся на крови.
Забыв на минуту об этом – ты обними меня.
Я не боюсь этой рифмы. О чем стихи? О любви.
***
У цветка волшебного – ровно семь лепестков.
Я раздумчиво их обрываю по одному.
Красный – пускай подарит бездомным кров
и от нас отведет пустую суму да тюрьму.
Оранжевый – пусть пожалеет эту страну,
сделает ее зрячей, даст равновесье и мир.
Мы здесь остались – значит, нас не согнуть.
Чума чумой, но должен же быть и пир!
Желтый – пускай защищает наших детей
от болезней, переходного возраста и тоски.
Пусть верят в чудесные сказки, в подарки фей.
Да не будут дороги их извилисты и узки.
Зеленый – родителям. Здоровья большой глоток.
И сколько отмеряно – спокойных счастливых дней.
А еще – хоть мы привыкли молчать о том -
пусть уходят легко. И хорошо б – во сне.
Голубой – само собой, за чистоту небес,
за воздух, пропитанный ароматом лип,
за то, что не упакуешь в мэйл или SMS…
Будь ласков – прости сентиментальный всхлип!
Синий – его я просто тебе дарю.
Используй, как хочешь. Уверена, ты найдешь
способ его отогреть – вопреки ноябрю,
невзирая на расстояние, боль и ложь.
Фиолетовый лепесток отрываю за нас двоих –
пусть летит на юг, нарушающий все табу,
пусть его кружит шальной разноцветный вихрь…
А ты… не сказать бы лишнего… просто – будь.
5-6.11.02 г.
Катерина Молочникова