Любимые Стихи
Я зафиксирую на палых листьях
историю о том, как тесен мир…
я
историю о том, как тесен мир…
я
Стала сталью
Больше не будет заметок на палых листьях.
И не пугает, что это уже не страшно.
Ночью – опять идти на сердечный приступ,
падать со звоном, как ложка в пустую чашку.
А в другом измереньи у вас гармония, дом и дети.
Мальчик похож на тебя, девочка – на него, конечно.
Там Бог благосклонен к шельме, прощает ее, не метит.
Любой кракатук там – просто орешек кешью.
Встряхиваешься. Вспоминаешь – не в этой жизни.
Поправляешь шлейф. Воистину – королева бала.
Получаешь дежурное обвинение в феминизме.
Вздыхаешь. Привычно-нехотя бьешь в е…ло.
Все поэты-прозаики-художники-альпинисты –
точно крошки в постели, хоть и крупномасштабны.
Чем дальше влез – тем сложнее остаться чистым.
Открываешься, как Дворцовая из-под арки Штаба.
Размышляешь. То ли стала сталью, то ли еще не стала.
Улыбаешься. Спокойная, как сто будд. И совсем пустая.
Отворачиваешься. Наглухо прячешься в одеяло.
И печаль его на твоих ресницах уже не тает.
9.08.04 г.
И не пугает, что это уже не страшно.
Ночью – опять идти на сердечный приступ,
падать со звоном, как ложка в пустую чашку.
А в другом измереньи у вас гармония, дом и дети.
Мальчик похож на тебя, девочка – на него, конечно.
Там Бог благосклонен к шельме, прощает ее, не метит.
Любой кракатук там – просто орешек кешью.
Встряхиваешься. Вспоминаешь – не в этой жизни.
Поправляешь шлейф. Воистину – королева бала.
Получаешь дежурное обвинение в феминизме.
Вздыхаешь. Привычно-нехотя бьешь в е…ло.
Все поэты-прозаики-художники-альпинисты –
точно крошки в постели, хоть и крупномасштабны.
Чем дальше влез – тем сложнее остаться чистым.
Открываешься, как Дворцовая из-под арки Штаба.
Размышляешь. То ли стала сталью, то ли еще не стала.
Улыбаешься. Спокойная, как сто будд. И совсем пустая.
Отворачиваешься. Наглухо прячешься в одеяло.
И печаль его на твоих ресницах уже не тает.
9.08.04 г.
Катерина Молочникова