Любимые Стихи
Охохонюшки...
Подытожим мы, что прожито,
да перезачтем, что нажито.
Неба сумрачное крошево
в яркий выкрасим, в оранжевый.
Из какого сора, боже мой,
из какого одиночества
я пишу неосторожные
пере-, недо-, междустрочия...
Обнимая всеми лапами -
да уткнуться бы в колени бы...
И светить зеленой лампою -
Пушкину, а, может, Ленину.
Наигрались мы финалами,
всласть натешились потерями.
И бегут водою талою
наша радость и доверие.
Добежали до предсердия,
там свернулись и заныкались.
Значит, снова ветер северный
косы заплетал интригами.
Только нам не будет холодно,
мы согреемся и выстоим.
Сгинет белое безмолвие,
оставляя руки - чистыми,
к разным чудесам способными,
оставляя губы - нежными...
И звенят браслеты-обручи,
на моем запястье тешатся.
Через километры чертовы,
между мерзостью и дрязгами,
я люблю тебя до одури,
я храню тебя, как сказано...
***
Спи бестревожно. И набирайся сил.
Мы сильные звери и не умеем ныть.
Если Бога (Б.Г.?) о чем-то станем просить -
то лишь об умении спать, наблюдая сны.
Глаза твои, счастье мое, темней осенней воды.
Я давно знаю все, что мне отпущено знать.
Скоро - возможно, завтра, - на реках тронутся льды.
И не смотри на термометр. Весна. Все равно - весна!
Спи бестревожно, чей-то сын или чей-то брат,
чей-то отец и даже... молчу, молчу! -
а я посижу недолго при свете бра,
не до утра, конечно... чтобы еще чуть-чуть
поговорить с тобой и улыбнуться вслед,
услышать шорох московских твоих шагов.
Спи бестревожно. Дневные заботы - тлен.
Нас хранят этой ночью Jesus Christ Superstar & Co.
***
Заговори себя на то, чтоб быть со мной,
чтоб не остаться там, где мало света,
чтоб верить в характерные приметы
весны, не умножаемой на ноль.
Заговорю тебя стать небом и мостом,
заговорю тебя оттаять, исцелиться,
заговорю стать деревом, и птицей,
и прочей поднебесной красотой.
Заговорю тебя на жизнь, на теплый дом,
на легкие, стремительные руки,
заговорю тебя на творческие муки,
что будут воплощаться от и до.
Заговорю тебя от боли и беды,
от гриппа, черных дней, ломоты в шее.
Секреты недоученных волшебниц -
стихи, любовь и сигаретный дым.
да перезачтем, что нажито.
Неба сумрачное крошево
в яркий выкрасим, в оранжевый.
Из какого сора, боже мой,
из какого одиночества
я пишу неосторожные
пере-, недо-, междустрочия...
Обнимая всеми лапами -
да уткнуться бы в колени бы...
И светить зеленой лампою -
Пушкину, а, может, Ленину.
Наигрались мы финалами,
всласть натешились потерями.
И бегут водою талою
наша радость и доверие.
Добежали до предсердия,
там свернулись и заныкались.
Значит, снова ветер северный
косы заплетал интригами.
Только нам не будет холодно,
мы согреемся и выстоим.
Сгинет белое безмолвие,
оставляя руки - чистыми,
к разным чудесам способными,
оставляя губы - нежными...
И звенят браслеты-обручи,
на моем запястье тешатся.
Через километры чертовы,
между мерзостью и дрязгами,
я люблю тебя до одури,
я храню тебя, как сказано...
***
Спи бестревожно. И набирайся сил.
Мы сильные звери и не умеем ныть.
Если Бога (Б.Г.?) о чем-то станем просить -
то лишь об умении спать, наблюдая сны.
Глаза твои, счастье мое, темней осенней воды.
Я давно знаю все, что мне отпущено знать.
Скоро - возможно, завтра, - на реках тронутся льды.
И не смотри на термометр. Весна. Все равно - весна!
Спи бестревожно, чей-то сын или чей-то брат,
чей-то отец и даже... молчу, молчу! -
а я посижу недолго при свете бра,
не до утра, конечно... чтобы еще чуть-чуть
поговорить с тобой и улыбнуться вслед,
услышать шорох московских твоих шагов.
Спи бестревожно. Дневные заботы - тлен.
Нас хранят этой ночью Jesus Christ Superstar & Co.
***
Заговори себя на то, чтоб быть со мной,
чтоб не остаться там, где мало света,
чтоб верить в характерные приметы
весны, не умножаемой на ноль.
Заговорю тебя стать небом и мостом,
заговорю тебя оттаять, исцелиться,
заговорю стать деревом, и птицей,
и прочей поднебесной красотой.
Заговорю тебя на жизнь, на теплый дом,
на легкие, стремительные руки,
заговорю тебя на творческие муки,
что будут воплощаться от и до.
Заговорю тебя от боли и беды,
от гриппа, черных дней, ломоты в шее.
Секреты недоученных волшебниц -
стихи, любовь и сигаретный дым.
Катерина Молочникова