Любимые Стихи
не знать
Было бы глупо пытаться узнать теперь - где он и, главное, кто он мне,
мне, отличающей утро от вечера только по косвенным признакам.
Всё, что я помню о нём - это обморок времени в маленькой комнате,
где "никогда" - допоздна, до тоски, до отсутствия сути. Капризные
мысли слипались и пальцы сплетались, целуя запястья, и верилось -
до послезавтра осталась еще половина... три четверти вечности.
Помнилась странная строчка из старенькой песни - о пепле империи -
пепле его сигарет. Бесконечность опять оказалась конечною.
Чем бы ни тешилось время - веками, годами, часами, минутами,
но наступает пора разговоров сквозь стекла - порой окончательно...
Всё получилось, сбылось, исключительно чудно сложилось как будто бы,
только чего-то не стало внутри... а снаружи всё так же качается
маятник дней и ночей, опровергнув теорию невероятности, -
Значит, прожить в безвоздушном пространстве возможно и нужно - вот только бы
знать, для чего... Бесполезные мысли, как осы над сладким роятся и
пляшут дурацкие танцы - то в вальсе кружатся, то маются полькою...
Знаешь, не знать - это просто и вовсе не больно. И всё-таки, кажется,
что-то упущено, что-то потеряно, что-то раздавлено пластиком
кнопочных буковок и голосов телефонных. Его карандашные
рифмы бессовестно стерты с поверхности сердца сиреневым ластиком
тихих истерик. На карте моих путешествий по сонным признаниям
и обещаниям нежности нет ни флажка, ни названия города -
было бы глупо... всё было короче гудков, означающих "занято"...
Всё пролилось полнолунием в окна бессонного поезда скорого.
мне, отличающей утро от вечера только по косвенным признакам.
Всё, что я помню о нём - это обморок времени в маленькой комнате,
где "никогда" - допоздна, до тоски, до отсутствия сути. Капризные
мысли слипались и пальцы сплетались, целуя запястья, и верилось -
до послезавтра осталась еще половина... три четверти вечности.
Помнилась странная строчка из старенькой песни - о пепле империи -
пепле его сигарет. Бесконечность опять оказалась конечною.
Чем бы ни тешилось время - веками, годами, часами, минутами,
но наступает пора разговоров сквозь стекла - порой окончательно...
Всё получилось, сбылось, исключительно чудно сложилось как будто бы,
только чего-то не стало внутри... а снаружи всё так же качается
маятник дней и ночей, опровергнув теорию невероятности, -
Значит, прожить в безвоздушном пространстве возможно и нужно - вот только бы
знать, для чего... Бесполезные мысли, как осы над сладким роятся и
пляшут дурацкие танцы - то в вальсе кружатся, то маются полькою...
Знаешь, не знать - это просто и вовсе не больно. И всё-таки, кажется,
что-то упущено, что-то потеряно, что-то раздавлено пластиком
кнопочных буковок и голосов телефонных. Его карандашные
рифмы бессовестно стерты с поверхности сердца сиреневым ластиком
тихих истерик. На карте моих путешествий по сонным признаниям
и обещаниям нежности нет ни флажка, ни названия города -
было бы глупо... всё было короче гудков, означающих "занято"...
Всё пролилось полнолунием в окна бессонного поезда скорого.
Галина Давыдова