Любимые Стихи
Сначала я натурально жил без всякого разуменья
Сначала я натурально жил без всякого разуменья,
Затем подрос, но будучи слеп рассчитывал на чутье.
Потом раздался звон, послышалось дуновенье,
И вдруг открылись мои глаза и я увидел Ее.
Желанья чудо светилась в ней прожилкою голубою,
Но я еще не умел ни дать ни вымолвить ничего.
Она была то кристалл, то газ, а я представлял собою
Какое-то неизвестное химикам бурое вещество.
Потом я видел ее на перекрестках шумного града.
Клыки молодых людей то здесь, то там ее стерегли.
То здесь, то там, движеньем каблучка, плеча или взгляда,
Она приказывала клыкам не сметь и они не могли.
Статистов, как мотыльков в огонь, влекла ее пантомима,
Суля призы и казни кому зазря, кому поделом.
Мой брат ступал по ее стопам, страдая неутолимо,
Лишь я скучал в стороне и все текло своим чередом.
Потом я выучил языки и сделался безупречен.
В ее расчет такой сюрприз скорей всего не входил.
Поэтому, стоило мне мелькнуть, как я уже был замечен,
Не то чтобы избран, но учтен, во всяком случае БЫЛ.
Итак, великий слепой прозрел, дальнейшее - не загадка.
Безногий пошел плясать, лишенный слуха сел за рояль.
Она и я оказались вдруг единой частью порядка,
Сменить который не в силах ни безумие ни мораль.
В конце концов, не ведаю кто из демонов научил нас,
Свершилось нечто и навсегда сокрылось в царстве теней.
Уже два года минуло с той поры как это случилось,
Но больше я ее не встречал и мало слышал о ней.
Все также, видимо, где-то она маячит и пропадает,
Вертя пространство перед собой, как пряха веретено.
Все также брат мой ходит за ней вослед и также страдает,
Но это мне, простите, уже два года как все равно.
Затем подрос, но будучи слеп рассчитывал на чутье.
Потом раздался звон, послышалось дуновенье,
И вдруг открылись мои глаза и я увидел Ее.
Желанья чудо светилась в ней прожилкою голубою,
Но я еще не умел ни дать ни вымолвить ничего.
Она была то кристалл, то газ, а я представлял собою
Какое-то неизвестное химикам бурое вещество.
Потом я видел ее на перекрестках шумного града.
Клыки молодых людей то здесь, то там ее стерегли.
То здесь, то там, движеньем каблучка, плеча или взгляда,
Она приказывала клыкам не сметь и они не могли.
Статистов, как мотыльков в огонь, влекла ее пантомима,
Суля призы и казни кому зазря, кому поделом.
Мой брат ступал по ее стопам, страдая неутолимо,
Лишь я скучал в стороне и все текло своим чередом.
Потом я выучил языки и сделался безупречен.
В ее расчет такой сюрприз скорей всего не входил.
Поэтому, стоило мне мелькнуть, как я уже был замечен,
Не то чтобы избран, но учтен, во всяком случае БЫЛ.
Итак, великий слепой прозрел, дальнейшее - не загадка.
Безногий пошел плясать, лишенный слуха сел за рояль.
Она и я оказались вдруг единой частью порядка,
Сменить который не в силах ни безумие ни мораль.
В конце концов, не ведаю кто из демонов научил нас,
Свершилось нечто и навсегда сокрылось в царстве теней.
Уже два года минуло с той поры как это случилось,
Но больше я ее не встречал и мало слышал о ней.
Все также, видимо, где-то она маячит и пропадает,
Вертя пространство перед собой, как пряха веретено.
Все также брат мой ходит за ней вослед и также страдает,
Но это мне, простите, уже два года как все равно.
Михаил Щербаков