Сочинения
Накрахмалена ткань отутюженной белой манишки
Зеркала и волненье, привычный смычок - в канифоли.
Первый звук, как взлет пряди в рассыпчатой стрижке
С обещанием чуда - в тисках от невиданной боли.
Началось..., увертюра уже отзвучала.
Все тридцатки - как гроздья развешены по Интернету
Но чего ж это мне в глубине затемненного зала
Невозможно дышать и немедленно хочется - к свету?
Отчего ж это все - как нытье бесконечной волынки,
Где скучают слова от стандарта на строчных шеренгах,
Надоевший всем скрип от заигранной старой пластинки,
Как противный урок, затянувшийся без переменки?
Долго ль будет тот плен - безобидный на вид, но паучий?
В графоманских изливах рифмованных длинных пассажей?
Зачехлите же скрипку, и бедные струны - не мучьте!
Помолитесь о слоге с нестертостью, свежестью - вашей!
Зеркала и волненье, привычный смычок - в канифоли.
Первый звук, как взлет пряди в рассыпчатой стрижке
С обещанием чуда - в тисках от невиданной боли.
Началось..., увертюра уже отзвучала.
Все тридцатки - как гроздья развешены по Интернету
Но чего ж это мне в глубине затемненного зала
Невозможно дышать и немедленно хочется - к свету?
Отчего ж это все - как нытье бесконечной волынки,
Где скучают слова от стандарта на строчных шеренгах,
Надоевший всем скрип от заигранной старой пластинки,
Как противный урок, затянувшийся без переменки?
Долго ль будет тот плен - безобидный на вид, но паучий?
В графоманских изливах рифмованных длинных пассажей?
Зачехлите же скрипку, и бедные струны - не мучьте!
Помолитесь о слоге с нестертостью, свежестью - вашей!
Большой приём
Воротник, закрывающий нежно-изящную шею, -
кружева-ришелье украшают его не впервые, -
белоснежен, как прежде, но я почему-то жалею, -
эти путы не скоро придется мне снять кружевные.
Каждый волос в прическе уложен на нужное место,
каждый жест, каждый взгляд – все рассчитано и безупречно. –
Но зачем в мой замес чуть иное добавили тесто? –
Я, увы, не могу каждый миг быть легка и беспечна. –
Мне, с собою борясь, этот светский выдерживать раут,
мне кивать благосклонно на пыль комплиментов привычных
и самой создавать комплименты для новенькой дамы,
что в своем кринолине мила и немного комична.
А потом провожать до дверей элегантной гостиной
пожилого полковника – главного гостя приема
и, уже отражаясь одна в зазеркалье старинном,
чуть вздохнуть, что опять нет тебя в этом сумрачном доме.
кружева-ришелье украшают его не впервые, -
белоснежен, как прежде, но я почему-то жалею, -
эти путы не скоро придется мне снять кружевные.
Каждый волос в прическе уложен на нужное место,
каждый жест, каждый взгляд – все рассчитано и безупречно. –
Но зачем в мой замес чуть иное добавили тесто? –
Я, увы, не могу каждый миг быть легка и беспечна. –
Мне, с собою борясь, этот светский выдерживать раут,
мне кивать благосклонно на пыль комплиментов привычных
и самой создавать комплименты для новенькой дамы,
что в своем кринолине мила и немного комична.
А потом провожать до дверей элегантной гостиной
пожилого полковника – главного гостя приема
и, уже отражаясь одна в зазеркалье старинном,
чуть вздохнуть, что опять нет тебя в этом сумрачном доме.
23-24.11.98г.